Работа и личная жизнь

Мужчины и рынок сегодня

Связывать мужественность с карьерой, возможно, имеет смысл во время экономического роста. В условиях рецессии это верный способ почувствовать себя неудачником. В 1949 г. тридцатилетний мужчина мог рассчитывать, что к сорокалетию его реальные доходы вырастут на 63%.

Такого же мужчину в 1973 году ждало сокращение реальных доходов на 1% в течение десяти лет. Мужчины, которым сейчас от 30 до 50 лет, — первое поколение американцев, оказавшихся менее удачливыми, чем их отцы в том же возрасте. Экономический спад как одна из основных тенденций последних двадцати лет заставил многих мужчин взглянуть на свою работу совершенно в новом свете.

В своей работе «Эго мужчины» (The Male Ego) психиатр Уил-лард Гейлин описывает современную эрозию статуса американских мужчин с точки зрения трех ролей: защитника, отца и особенно добытчика. Он отмечает, что «для ощущения мужчиной гордости, самоуважения, мужественности и статуса нет ничего важнее работы. Ничего. Его уверенность в себе могут поколебать половая слабость, неожиданная потеря свободы передвижения или физической силы. Но... гордость базируется на работе и достижениях, а также успехе, который приходит в результате этой работы. Тем не менее сегодня мужчины часто кажутся сбитыми с толку, и их отношение к работе противоречиво».

Гейлин очень точно подмечает амбивалентность и фрустрацию у многих мужчин. Например, он пишет, что среди своих друзей или пациентов он никогда не встречал мужчину, который «в глубине души считает, что добился успеха». Он высмеивает потребность руководителя в «розочках», хвалебно-благодарственных записочках на розовой бумаге. Но когда этот президент компании или генеральный директор, наконец, выходит на пенсию, неожиданно он понимает, что потерял всё. По словам Гейлина, «он становится никем», потрясенный и подавленный тем, что «его всегда ценили не за то, что он собой представлял, а за то, что он был инструментом власти и средством передачи благ».

Такие резкие слова могут показаться несколько огульными, но они и в самом деле эмоционально созвучны опыту мужчин, только что потерявших работу. Действительно, у них часто развивается депрессия, и, как показывает ряд недавних исследований, все больше американских мужчин страдают различными формами депрессивных состояний. Гейлин описывает отвращение к самому себе как один из явных признаков депрессии, состояния, в котором мужчина говорит себе: «На меня нельзя положиться, я — просто тряпка. Это я должен зависеть от других». Как пишет Гейлин, успех мужчины часто определяется его окружением, а не собственным ощущением того, чего ему удалось добиться. Посмотрим далее, насколько ненадежно по ощущению уволенных мужчин их положение. Будучи не в состоянии обеспечивать свои семьи (или даже самих себя), они утратили и чувство собственного предназначения, и ценность в глазах общества.

Даже мужчины, добившиеся успеха в традиционном понимании — например, высокооплачиваемые руководители, которые в достатке содержат свои семьи, — могут ощущать, что им «чего-то не хватает». Мало кто из восьмидесяти «успешных» руководителей, с которыми беседовал социолог Роберт С. Вайс в ходе своего основательного исследования 1990 г. «Тем же курсом» (Staying the Course), оценивали себя с точки зрения реализованных целей. Большинство из них, казалось, прочность своего положения видели скорее в земных ролях — хороших отцов, хороших добытчиков, хороших людей. Но все они отмечали у себя стресс и раздражительность, половина жаловалась на плохой сон, у большинства было очень мало близких друзей, и чтобы справиться с жизнью, они строго разделяли работу и личную жизнь.

Хотя они называли себя преданными отцами и мужьями, никто из них не занимался домашними делами или уходом за детьми наравне с женами. Большинство из них распространяли профессиональную экономическую лексику на своих детей, употребляя такие термины, как «обязательства, приверженность, инвестиции». Руководители у Вайса явно демонстрировали, как отцы XX в. пришли к воспитанию детей через финансовую поддержку, которая по-прежнему лежит в основе наиболее распространенного определения мужественности, особенно на корпоративной арене.

Однако так было не всегда. Историк Роберт Л. Гризволд в впечатляющей книге «Отцовство в Америке» (Fatherhood in America), опубликованной в 1993 г., показывает, как активное отцовство в американской истории сначала шло на подъем, а потом пережило спад. Например, некоторые отцы, представители среднего класса XVIII—XIX вв., заинтересованно участвовали в жизни своих детей — или по крайней мере в образовании своих сыновей. В начале XIX в. книги по воспитанию детей были в первую очередь адресованы отцам, а не матерям.

Хотя тогда отцы не несли на своих плечах забот по дому, как их жены, но они строили интеллектуальный фундамент семьи. Сильная привязанность была более свойственна взаимоотношениям между отцом и сыном. Например, до и во время Гражданской войны сыновья в первую очередь адресовали свои письма отцам. Но после войны письма домой все чаще отправляли матерям, по мере того как отцы отдалились, занятые развитием современных корпораций и финансовыми благами Большого Бизнеса.

Современные мужчины стремятся реализовать личный потенциал за пределами корпоративной жизни.

Но условия снова изменились, пишет Гризволд. Экономическая потребность в двух кормильцах и активное желание женщин делать карьеру создают беспрецедентную ситуацию, когда мужчина начинает заниматься собственными детьми. При этом по необходимости мужчины могут найти для себя новый смысл жизни в тесных связях с детьми. Один из подобных пап, всерьез занятых воспитанием детей, с которыми беседовал Гризволд, оставил высокий пост в корпорации и открыл собственную консалтинговую фирму. Он сказал: «Не хочу притворяться суперотцом или идеальным мужем, потому что это не так. Но теперь я провожу с детьми больше времени. Весной я занимаюсь с ними бейсболом, осенью — футболом, потому что у меня более гибкий рабочий график... Мне немного жаль мужчин, считающих свидетельством успеха только то, что написано на их визитных карточках». Неудивительно, что теперь, в условиях растущей угрозы потери работы, мужчины хотят

достойно распорядиться своей жизнью вне офиса. Успешный папа, о котором мы говорили выше, по-прежнему обеспечивает свою семью. А что же мужчины, потерявшие работу или не ставящие цель вести собственный бизнес? А разочаровавшиеся яппи агрессивных 80-х, которые пока еще не обзавелись детьми? А мужчины-гомосексуалисты, начинающие отходить от стереотипных профессий своего меньшинства? Если «корпоративщики» Хэнена искали способы самоутверждения на работе, сегодняшние мужчины готовы реализовать личный потенциал за пределами корпоративной жизни. Но даже просто более лояльное отношение к домашней сфере дается мужчинам с трудом. Хотя бы потому, что это легче сказать, чем сделать.

Сам факт выхода женщин на работу привел мужчин в смятение.

Работа по дому: последний рубеж?

В некоторых отношениях «мужчина организации» Уильяма Уайта действительно имел все: в 50-е годы у него была карьера и семья, но только до тех пор, пока жены выполняли практически всю работу по дому и растили детей. Само понятие «мужчина организации» отражает мысль Уайта, что мир работы был почти исключительно миром мужчин, и этот тезис Хэнен переносит в жесткий язык карьеристов 70-х. Но такие описания, даже если они и существуют в общепринятой культуре, едва ли отражают сегодняшнюю реальность. Появление на рабочем месте женщин — еще одна основная тенденция, заставляющая мужчин по-новому смотреть на самих себя, хотят они того или нет.

Тот факт, что так много американских женщин теперь работают, не означает, что они стали меньше заботиться о семье. Женщины не только хотят иметь работу и семью, но, похоже, и нуждаются в том и другом. Исследователи обнаружили, что, вопреки общепринятому мнению, женщины, которые и работают, и воспитывают детей, часто обладают более высокой самооценкой и испытывают меньший стресс, чем те, кто проводят все время дома с детьми. Но, как ни парадоксально, сам факт появления женщин на рабочем месте привел мужчин в смятение. Теперь мужчинам тоже приходится делать нелегкий выбор. «Я хочу получить лучшее от обоих миров, — говорит один мужчина социологу Кэтлин Герсон, автору известной книги "Ничья земля: смена отношений к семье и работе" (No Man's Land: Men's Changing Commitments to Family and Work). — Я хочу зарабатывать много денег и проводить время со своей дочерью, но понятно, что я не могу делать и то и другое сразу».

Нельзя сказать, что мужчины не говорят о своем желании измениться. Статья в газете The New York Times, опубликованная в 1989 г., рассказывает об одном из типичных исследований проблем совмещения работы и семьи, проведенных в те годы: две пятых опрошенных отцов сказали, что бросили бы свою работу, если бы могли проводить больше времени со своими детьми. Но желание измениться часто скорее риторическое, чем реальное, немногие мужчины действительно поменялись бы местами со своими неработающими супругами, если бы у них появилась такая возможность. В реальной жизни необходимость взять на себя больше домашних обязанностей — обычно результат компромисса. Среди руководителей, с которыми общался Роберт Вайс, те, у кого на попечении остались дети, охотно брали на себя роди родительские заботы, свойственные матерям, — стряпню, покупку одежды, купание детей. Тем не менее Вайс считает, что у немногочисленных в его исследовании отцов-одиночек пострадала карьера. Действительно, в корпорациях, где участие в жизни семьи расценивается как ущерб для работы, мужчины- профессионалы, в свою очередь, тоже могут считать, что вложение большей энергии в домашнюю жизнь есть своего рода предательство.

«Работа по дому остается последним рубежом, который хотят преодолеть мужчины», — отмечает Кэтлин Герсон. Но в этом случае, пожалуй, больше подходит слово «нужно», чем слово «хотят». Никто не хочет заниматься домашней работой, но, подобно Эвересту, гора грязного белья ждет своих покорителей.

На самом деле немногие мужчины поменялись бы местами со своими неработающими супругами...

К сожалению, для большинства мужчин, занимающих высокие посты, справиться с простым газоном неизмеримо труднее, чем проложить тропу в корпоративных джунглях. К тому же для участия мужчин в домашней жизни наравне с женами не хватает общественной поддержки. Если в мужской компании кто-то скажет, что ему нужно закончить работу по дому, это не встретит одобрения.

... и слова, что надо доделать домашнюю работу, не встретят одобрения в мужской компании.

Фактически доля мужчины в домашнем труде и уходе за детьми заметно увеличилась в период с 1965 г. — с 20 до 30%. Но для большинства тех, кто считают себя активными отцами, осознание семейного предназначения начинается в детской, а не на кухне или у стиральной машины. Как отмечает психолог Джозеф X. Плек в книге Джейн К. Худ «Мужчины, работа и семья» (Men, Work, and Family) (интересном сборнике исследований на тему смены приоритетов мужчин на профессиональном и бытовом фронтах), мужчины «гораздо больше, чем принято думать, пользуются принятыми в компании правилами, чтобы совмещать работу с выполнением семейных обязанностей».

Однако, по мнению Плека, из-за отсутствия поддержки со стороны компании или коллектива мужчины часто идут неофициальным путем. Например, мужчина может взять официальный отпуск или больничный лист, чтобы присутствовать при родах и разделить с женой хлопоты с новорожденным. Но он предпочтет отпроситься у шефа, сказав, что пробудет недельку в больнице, чтобы сделать кое-какие анализы... Даже хороший семьянин вряд ли станет разбираться с тонкостями политики предоставления отпусков по уходу за ребенком, которые руководство применяет в основном для женщин. Кроме того, хотя гораздо больше мужчин пользуются гибким графиком работы, чем отцовским отпуском по уходу за ребенком, они часто объясняют свое отсутствие причинами, не связанными с заботой о детях.

Такое лукавство указывает на то, сколь мало изменилось представление о профессиональном успехе и почему многие мужчины по-прежнему избегают домашних обязанностей, хотя и говорят, что совсем не против того, чтобы взять их на себя. С одной стороны, работа по дому — не волнующий рубеж, ждущий своего покорителя, а рутинная обязанность, которую надо выполнять. С другой — мужчины (и их менеджеры) не считают компетентное ведение домашнего хозяйства эмблемой настоящего мужчины. И хотя современные экономические и социальные тенденции вызывают изменения на домашнем фронте, смысл жизни каждый мужчина толкует по-своему.

 

 

   Назад ←  ●  → Далее